Бахауддина Накшбанда, расположенный недалеко от Бухары.
Бахауддина Мухаммада Накшбанда суфии с почтением называют Аль-Шах – Великий Шейх, а простой народ зовет Балогардон, что на персидско-таджикском означает «защитник, спаситель, избавитель от бед».
Прозвище Бахауддина – Накшбанд, давшее ордену Ходжаган новое название – Накшбанди, указывает и на земную профессию Учителя, и на его тайную функцию в Традиции. Слово Накш на персидском означает «отпечаток», «узор», «паттерн» или «дизайн», банд означает «наносить», «запечатлевать». Бахауддин, действительно, следуя семейной традиции, достиг мастерства в нанесении замысловатых узоров на изысканную шелковую ткань - камха, а также на металлы для чеканки.
Существование в жизни людей скрытого узора-Накша — часто повторяющаяся тема в суфийских обучающих материалах. Как говорил Бахауддин, «наставник должен видеть все три состояния ученика – прошлое, настоящее и будущее, только тогда он сможет взрастить его».
Одним из основных биографическиx источников о жизни Бахауддина является книга Макамат ("Стоянки"), которая, хотя и повествует от первого лица, не принадлежит самому Аль-Шаху, но записана со слов учеников уже после его смерти, поскольку при жизни он запрещал вести записи о себе.
Бахауддин родился в семье таджика-ремесленника в деревне Касри-Хиндуван около Бухары, умер и был похоронен также в родной деревне, которая потом превратилась в место паломничества.
Интерес к суфизму получил от деда. Первым его учителем был шейх Мухаммад Бабайи Симаси. Он направил его к шейху Амир Сайид Кулалу, который посвятил его в общество дервишей ходжаган. Духовную инициацию (руханийа) Бахауддин получил от Абдульхалика аль-Гиджувани, которого он увидел во сне .
В откровении Бахауддину было дано указание: «Добивайся расположения людей, принимай участие в судьбе оставленных без помощи и сострадания». Долгое время он исполнял эти указания. Затем ему было велено ухаживать за больными животными, в том числе окрестными собаками, и исцелять их раны, «ибо они тоже создания Божьи и находятся под Его опекой». (Чтобы понять значение этого служения, следует заметить, что в Коране собаки названы нечистыми животными, и считается, что они оскверняют пищу, одежду и самого человека, если находятся рядом).
Бахауддин посвятил этому занятию семь лет.
О полученном таким образом уроке Аль-Шах говорил: «Отрицание, унижение и уничижение самости составляют основу такого Пути. Только при этом условии у нас появляется возможность продвижения.
В течение последующих семи лет Бахауддин служил, занимаясь расчисткой дорог и устраняя все, что мешает путникам - включая камни, отбросы и мусор.
«В дни моего ученичества, в соответствии с наставлениями Баба Самаcи, я прислушивался ко многим традициям и беседовал со многими образованными людьми. Тем не менее, основных успехов на своем пути я добился благодаря принижению своей самости. Я пошел этим путем, и именно так мне удалось достичь всего, что у меня есть».
Лишь в возрасте пятидесяти лет Ходжа Бахауддин начал учить.
Бахауддин Накшбанд был сторонником простоты и непритязательности ,вплоть до аскетизма, и отвергал обряды и показную набожность.
Дервишей Накшбанди, как правило, невозможно узнать в толпе. Они не носят особой одежды, ведут обычный образ жизни, имеют профессию, семью и внешне ничем не выделяются. Последователем Накшбанди может оказаться человек любого рода занятия и положения в обществе - профессор, шофер, бизнесмен, крестьянин, юрист, актер, доктор или домохозяйка. Собираясь вместе, Накшбанди не музицируют, не участвуют в громких радениях . Их можно назвать «орденом молчащих дервишей».
" В миру , но не от мира сего"- путь мистического преображения, осуществляемый в самой гуще повседневной жизни. В свое время эту идею выразил сам Бахауддин Накшбанд известным афоризмом: «Дил ба Ер, даст ба кор» - «Пусть сердце пребудет с Богом (Возлюбленным), а руки - в работе».
Рассказывают, что однажды ученики решили привести в собрание Бахауддина музыкантов – исполнителей на свирели, бубне и флейте нэй. Несмотря на то, что на радениях у Аль-Шаха практиковался только тихий зикр, Учитель не воспротивился.
В конце же он сказал: «Мы не делаем этого, но и не отрицаем этого».
Сам Бахауддин вел очень скромную жизнь и часто постился, но когда к нему приходил гость, он нарушал свой пост, чтобы достойно принять его. Однажды один из его учеников отказался разделить трапезу с гостем, сославшись на пост. Ходжа сказал: «Этот человек далек от Бога, иначе бы он увидел Бога в госте и исполнил долг гостеприимства».
Бахауддин говорил: «Мы придерживаемся традиции совместных бесед и собраний - сухбат. Уединение ведет к гордыне, а гордыня таит в себе большую опасность. Правильный путь заключается в групповой работе».
«Если у искателя в душе есть притяжение к нам, будь он далеко или близко, днeм и ночью, через его тягу к нам мы чувствуем его, и из родника нашего покровительства его постигнет благодать и ночью, через его тягу к нам мы чувствуем его, и из родника нашего покровительства его постигнет благодать».